Опыт и желание, часть 1

Опыт и желание, часть 1 Опытность похожа на неумолимую красавицу. Пока ты получишь ее, пройдет много лет, а когда она наконец сдастся, оба вы стары и не можете принести друг другу ни пользы, ни удовольствия. К. Берне Закутавшись плотнее в коричневое кашемировое пальто, чтобы ослабить цепкие коготки, которыми ветер впивался в незащищенные места, Джейк брел по щиколотку в сугробах только ему известным путем. Вокруг не было ни одного мало-мальски различимого ориентира, за который могучим орлом мог бы зацепиться его взгляд – сплошь белый плен, но Джейк был здесь далеко не в первый раз и надеялся, что и не в последний, поэтому, немного отдышавшись, он побрел дальше с фатализмом каторжника. Таявший на бритой голове снег неприятно стекал за шиворот пьяными безжизненными телами капель, а из-за клубящегося легкого пара над головой случайный зритель мог бы принять Джейка за пародию на диснеевских героев. Но он был здесь совершенно один. Невозмутимая чистота горизонта, стелющаяся ясность разума и всепоглощающая уверенность в том, что грядущее даст ему не только ответы на некоторые вопросы, но и определенно сломает в нем некий механизм, который до определенного момента работает без выходных и занимает свое почетное место в сложной иерархии устоявшихся рефлексов, но в один момент обновленная система выкидывает его на свалку из-за отсутствия актуальности, при первых признаках диссонанса между словами и действиями, правдой и ложью. Как показывает практика, этот процесс редко гладит по шерстке ласковыми руками профессиональный массажистки, но и результат полностью себя оправдывает. Правда, не обходится и без издержек производства, но как иначе? Полностью отдавшись на растерзание собственным мыслям, Джейк не сразу заметил легкого покалывания кончиков пальцев – своеобразный знак того, что нужное место почти рядом. Вокруг ладоней стали появляться искры, которые с каждым шагом все больше и больше напоминали светлячков. Жуки ползали по ладоням, карабкались друг другу на спину, падали и снова начинали свое восхождение по головам братьев, что и объясняло покалывание от сотен маленьких хитиновых ножек. Джейк со спокойствием древнего титана из детских сказок брел дальше, чтобы завершить ритуал. Построив собственную ментальную защиту особым образом, Джейк заложил в нее частицу своего тепла, которая позволяет ему преодолевать собственный щит, но не пускать за него любопытные носы. В этом ему помогали светлячки, к этому моменту превратившись из безобидных тварей в летающие вокруг своей оси сгустки огня, оберегая его крепкими лантернами. Когда огненные мельницы достигли максимальной амплитуды, стали единым вихрем с тянущимися друг к другу корнями и превратились в идеальной формы огненный шар с чуть подрагивающей поверхностью, Джейк сжал его изо всей силы двумя руками и ударил о землю. Изменения вышли знатные - белые просторы мгновенно сменились на приятный сельский пейзаж, будто со стен содрали старые надоевшие обои. Джейк оказался в двух шагах от двери маленького деревенского домика: свежесрубленный брус еще пускал смолянистые слюни, а красная черепичная крыша выглядела настолько новой, будто мастер установил ее только что. На двери висела табличка с надписью: «Мистер Миднайт и Миссис Лоджик». - Ладно, с этим потом разберусь, - буркнул под нос Джейк и постучал молоточком в виде парящего феникса по двери. - Открыто, - прозвучал за дверью низкий женский голос. Джейк вошел внутрь. – Ну, здравствуйте, мистер Миднайт! Вы как всегда вовремя, а это весьма приятно и лестно для меня. Проходите. Войдя в дом, Джейк слегка присвистнул: внешне обычный дом фермера внутри оказался настоящей охотничьей берлогой, конечно, в хорошем смысле этого слова. На стенах висели головы лесных животных, потолок был высоким и его подпирали грубо срубленные балки. В глубине зала в кресле около камина, забранного решеткой, лениво, но с изяществом, положив ногу на ногу, сидела женщина, которой на вид можно было дать около 26-28 лет. Прозрачные колготки обтягивали изящные ноги, черная юбка с вырезом чуть выше колен давала полный вперед Джейку для полета его фантазии, а грудь второго с половиной размера скрывалась под пиджаком. На ней не было никаких украшений, ибо таких женщин они только портят: добрая и властная, манящая и разящая наповал, мать и жена, - она подходила идеально под все роли. Поддернутые усмешкой губы, накрашенные темно-коричневой помадой, могли калечить и исцелять; в зеленых глазах переплелись огоньки озорной девчонки и вязкий туман цинизма и опыта, а при виде копны толстых рыжих волос возникал вопрос: «интересно, сколько мужиков штабелями ложились перед ней, если бы не…?». Джейк сбросил оцепенение и пошел в атаку: - Феникс, я было собрался снова предъявить тебе за эту табличку, которую ты таскаешь с собой как мошну, но только что-то язык не поворачивается. Привет! – Джейк улыбнулся ей своей фирменной улыбкой. - Это был бы не ты, если бы не начал бубнить прямо с порога, Джей. Пожалуйста, присаживайся, – Феникс указала взглядом на кресло напротив нее. – Давно не виделись, аж целых две недели, дорогой. Это пальто тебе очень идет, – Феникс обожала улыбку Джейка и решила не оставаться в долгу. – Прежде, чем мы начнем, налей себе и мне джина. Ах, да, совсем забыла… Что предпочитаешь сегодня? – Феникс знала ответ наперед, но все равно дала Джейку произнести всю фразу целиком, это был некий ритуал старых знакомых. - Раз я дома, то давай начнем с The Cure «Pictures of you» Live At The Palace, Auburn Hills, Michigan. Дальше как всегда… - Готово, – непонятно откуда в зале зазвучали первые чарующие аккорды песни. Феникс встала, и быстро подойдя к спинке, где сидел Джейк, крепко обняла его и по-женски маняще низким голосом прошептала теплом в шею: - Я очень соскучилась. И знаю, что ты тоже, – Джейк слегка дотронулся до ее пальцев. Феникс вернулась в свое кресло с грацией снежного барса и легким шлейфом его любимого аромата – квинтэссенции жасмина, ранних майских роз с ароматом утренней росы, ноток кашемирового дерева и персика. Как ни в чем не бывало, Джейк продолжил: - Знаешь, меня всегда восхищала и раздражала эта песня. С одной стороны, я злюсь на свою никчемность из-за того, что никогда не смогу написать подобного шедевра, не смогу испытать тех чувств, что наполняли Смита во время импровизаций. Но в то же время я испытываю эстетическое наслаждение, зная, что кто-то по-прежнему может так глубоко видеть и гладить материю искусства, не боясь, что оно может укусить. Феникс слегка закатила глаза. - Чувствую, разговор будет долгим, но интересным. Давай играть твоим методом – все карты на стол, – холодным сквозняком, пробирающим до мурашек, сказала Феникс, вперив свой взгляд в переносицу собеседника. - Ты приходишь ко мне раз за разом, чтобы тебе «промыли башку», так что отмалчиваться я не буду и даже не пытайся закрыть мне рот. Ты уже провернул такое несколько раз – до сих пор расхлебываешь. У нас мало времени, чтобы тратить его на философию. Конечно, ты меня не послушаешь, но хотя бы сделай вид, ладно? – Феникс снова говорила спокойным тоном с привкусом извинений, мол, прости, но это было необходимостью. Она чувствовала, что Джейк ни капельки не разозлился на нее за эти слова, значит, большого «БУМ!» еще ждать не скоро. А может, и вовсе пронесет, хотя… Как может чувствовать себя взрослый мужчина, когда его распекает умная и красивая женщина, при этом абсолютно обоснованно? Принятие и отрицание, банальные инь и янь. Согласие с правдой и несогласие с собственной глупостью. Ложь самому себе – в этом есть что-то романтическое и абсолютно слепое, что нельзя описать – можно лишь прочувствовать, чтобы никогда не забыть это ощущение. Джейк давно научился бороться с этим чувством и довольно успешно. Азарт проснулся в крови, голова стала яснее, даже настроение поднялось, что волшебным образом сказалось на музыкальном сопровождении – вместо The Cure заиграла «Island» от Gregg Allman. Обоих собеседников это ничуть не удивило. - Ах, ты чертяга! Знаешь ведь болевые точки и давишь на них, - Феникс хитро улыбнулась, чуть приподняв правую бровь. – С чего бы это? - Сам не знаю. Сегодня как будто камень с души упал, даже два… - Нет, дорогой, все-таки один – второй ты себе обратно на горб взвалил зачем-то, - словно рассуждая вслух со спокойствием сытой кошки, прошептала миссис Лоджик. – Это та самая, про кого я думаю? «Тебя мама выкинула, меня мама выкинула – давай поцелуемся», верно? - Хоть бы постеснялась, - возмутился Джейк. - Джейк, извини, но ты знаешь, что я права, и не строй из себя обиженного ребенка. Я вижу тебя насквозь. Ты втюхался как сопляк во что-то магическое, невесомое. Ты влюбился в образ, мой хороший, которого нельзя потрогать. Ведь на самом деле все не так, как ты себе придумал в голове. - Ты же сама видела, каким взглядом я смотрел на нее. Пройдет в одном из своих свитерков – и смешно, и мило. И сразу мысли: как развеселить, разговорить. - «Не в первый и не в последний раз», Джей. Вспомни свой же принцип. Я прекрасно понимаю тебя, как женщина и твое доверенное лицо, понимаю и принимаю обе стороны – твою и ее. Ну, сам посуди: перед тобой два пути. Первый - изъезженная вдоль и поперек дорога, по которой ты ездишь уже второй год. Да, где-то брусчатка выпала, где-то твоя повозка и вовсе может съехать в кювет, но все равно тебя связывает с ней… Прежде всего, понимание того, где эта дорога может подвести. Такой нюанс тебя нервирует, но свыкнуться можно. Пока колесо не отвалится… Но да ладно, не про это речь, - Джейку показалось, что последняя фраза была сказана не совсем нарочно. Фоном заиграла «Dream on» от Aerosmith. Многие ошибочно считают, что ожидание – тяжкое бремя. Оно давит на тебя, но с каждым шагом тело привыкает к весу и идти становится легче. По-настоящему придавить к земле могут тяготы принятия окончательного решения, а добить ногою в морду с легкостью позволит себе мысль о том неизвестным вакууме, что открывается после принятия этого решения. Как жить дальше? Что будет? Как это все произошло? Синхронно в такт мыслям Джейка, Тайлер пропел «Isn't that the way everybody's got their dues in life to pay». - Извини, маленькая, я немного отвлекся. - Ничего страшного. Итак, вернемся к нашим баранам. Второй путь является абсолютной противоположность первого: никаких ориентиров, из леса по обеим сторонам дороги крадется стелющийся туман, тянущийся к путнику костлявыми желтыми пальцами туберкулезника, а фонарь освещает дорогу только на десять шагов вперед. Да, есть вероятность того, что путь окажется не таким уж и страшным, а награда будет достойна обладателя, но «если бы» не считается. - Второй вариант звучит намного привлекательнее. - Это тебе он кажется привлекательным, а бабе так не кажется. На то мы и бабы, чтобы моросить. Скажи, ты ведь знал после того разговора, что именно так все и будет? «Обязательно произойдет какой-то фигня. По опыту знаю» - так ты сказал тогда. Но все равно решил авансом подарить себе надежду. Я хочу задать тебе еще один вопрос, на который я не могу найти ответа, - Феникс отметила, как напрягся «пациент» после ее фразы. – Можно? - Конечно, задавай. От тебя мне точно скрывать нечего, хотя порой очень хочется, – новая песня тут же отразила истинные чувства Джейка. Она никогда не врет, она всегда рядом, когда неукротимый страх обвивает жгутами грудь, не давая ни капли свободы и сил, чтобы просто выйти из дома. «Feeling with your skin. Will I always be here?». Именно альбомная запись «In your room, а не сингл, по-настоящему сковывала Джейка, выпуская на волю его нутро зверя с волчьим взглядом исподлобья, загнанного в угол. - Когда она спросила тебя, зачем сильный человек терпит себя рядом со слабым, ты знал ответ? Помни, что опыт не врет. - Да, - коротко бросил Джейк. Он начинал понимать, к чему ведет Феникс. - Тогда зачем ты нес эту околесицу про садизм и прочее? Что побудило тебя соврать тогда? Джейк оперся подбородком о правую руку и посмотрел на ту, которая была и останется для него опорой, как раненый гладиатор смотрит на втоптавшего его в пыль и лужу унижения противника, моля всех богов о милости государя. Его загнали в угол: - Я не хотел говорить ей правду, потому что не хотел пугать ее своей прямолинейностью. - Врешь, мой хороший, врешь и не краснеешь. Да не суть! Главное-то не в этом. Ты знаешь, что хотел сказать тогда! Ты великолепно понимал, из-за чего ты соврал ей тогда, и понимаешь сейчас! Джейк взял со столика рядом со стаканом джина пачку синих Sobranie, вынул сигарету и закурил. Глубоко затянулся два раза подряд и выпустил дым через нос. Заиграли грустные и легкие аккорды баса, а инопланетный голос Брайана Молко возвестил о том, что начала играть «Special Needs» от Placebo. Каждый раз, когда настроение Джейка совпадало с настроением этой песни, детские воспоминания наслаивались бетонными блоками на железный прут настоящих переживаний: вот отец, когда Джейк был маленьким, поздно вечером принес два больших мешка с конфетами; вот первый раз, когда Джейку нужно было ударить человека, но он этого не сделал, - тот момент стал одним из десятков моментов, которые нельзя просто забыть. Они валяются далеко в шкафу с ненужными мыслями и никому до них нет дела, но раз в год точно натыкаешься на эту рухлядь, и снова водоворот сожалений о том, что когда-то не хватило смелости… Один из тех моментов, который повлиял на психику Джейка, а последующие анализы возможных вариантов развития событий и одинаковые мысли одинаковых людей почти полностью сожрали того, кого до сих пор называют Джейком. Как сражаться с тем, кто даже не рассматривает тебя в качестве противника? Найти защитника! Именно в тот момент несколько лет назад, когда прежний психологический каркас был сломлен, на свет появился мистер Миднайт. Именно он сейчас вышел на первый план в беседе с Феникс: - Давай не будем рассматривать ситуацию под одним углом! – скулы на лице Джейка-Миднайта заострились, глаза чуть прищурены, а от каждого слова звенело в ушах от высокомерия и уверенности. – Предлагаю воспользоваться моей безотказной логикой. Существуют два типа людей: те, у кого есть за плечами некий опыт, и те, кто с этим опытом умеет работать и делает выводы. Не всегда правильные, но будут еще возможности исправить это недоразумение, – Джейк-Миднайт говорил так, будто ведет беседу с глупым ребенком. «Special Needs» сменилась на великолепную балладу «Planet of New Orleans» от Dire Straits. - Да, эта мелодия понравилась бы и ей. Абсолютно точно. Изумительный и притягательный поцелуй гитарного соло и нежного саксофона становится еще чувственнее и мягче, когда он под запретом. - Что ты там шепчешь, Джейк? - Да так, мысли вслух. - Тогда продолжай. Два типа людей… - напомнила Феникс. - Да, именно так. Первая группа всегда уверена в своих словах и действиях, как баран, аргументируя это каким-то призрачным опытом, мол, он столько всего повидал. Повидал-да, а вот выводов не сделал. Эту группу ослов отметаем сразу, ведь дурак с опытом лишь просто опытный дурак. Остается вторая, которая, с свою очередь, тоже делится на две группы. В первую группу попадают те, кто останавливается на первом ощущении от происходящего и забивает его в свою матрицу подсознания. Мол, если на голову упал кирпич, то нельзя ходить около жилых домов. Тот факт, что он ходил по стройке, а также прочие детали ситуации просто не принимаются к сведению, - поезд с машинистом Миднайтом набирал и набирал обороты. – «Ущербный опыт» – вот как я называю это. - Это плохо, что ли? - Это не плохо и не хорошо. Это по-другому. Для сравнения, люди второго типа стараются из сложившихся ситуаций вытягивать максимум информации, меняя в них исходные координаты, тем самым получая больше матриц. Количество «побед» и «поражений» дает в конечном итоге некий коэффициент, который и является «золотым сечением» поведения. Опять же не стоит сбрасывать и внешние факторы, которые увеличивают или уменьшают этот коэффициент. Пока все понятно? - То есть, люди второго типа как бы разрабатывают систему, которая при правильно подставленных известных значениях дает шансы на правильный выбор… Как в покере или теории вероятности, - неожиданный вывод заинтересовал Феникс, она поставила «галочку» поразмышлять над этим. – Но к чему ты все это рассказываешь?